Работы дипломанта конкурса «Золотое перо-2019» корреспондента газеты «Туапсинские вести» Оксаны Смелой
Мом луйсе – свет свечи
Нэнэк, бабушка – так ласково и уважительно зовут Алмаст не только ее внуки и правнук, но и односельчане. И это – дань уважения к ее возрасту – 87 лет все-таки – и необыкновенной доброте! Нэнэк Алмаст – истинная хранительница старинных традиций, памяти и истории.
И она щедро делится сокровищами своей памяти, своей мудростью.
Так делятся своим светом свечи, которые она научила делать и нас.
По-армянски свеча – мом, а свет – луйс. А тепло и добро, которые излучает сделанная собственными руками по старинному рецепту свечка, в переводе не нуждаются. Сегодня мы вместе с жителями села Терзиян поделимся с нашими читателями многовековым секретом изготовления свечей.
«Зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечник, и светит всем в доме»… Эти слова из Святого Писания, конечно, не только о свече. Они о мудрости, о любви, о добром порыве сердца, которые не прячут, но щедро делятся с миром.
«А хотите, мы научим вас делать свечи, которые не гаснут даже на самом сильном ветру?» – предложила при встрече наша давняя знакомая и друг газеты, заведующая терзиянского Дома культуры Елена Пойразян. О том, что терзиянцы знают какой-то особенный секрет изготовления свечей, конечно, мы слышали и раньше. Но поучаствовать самим в этом древнем таинстве было особенно заманчиво. И вот мы в Терзияне. В тот день залитом солнечным светом и окруженном горными вершинами, еще не снявшими белоснежные шапки.
нэнэк алмаст
– Но сначала вы непременно отведаете наш мацун, – законы армянского гостеприимства очень строги. Первым делом Елена Пойразян ведет нас за стол. И пока хозяйка делает последние приготовления, мы разговариваем с ее мамой, Алмаст Епремовной. Ей 87 лет, она поставила на ноги четверых детей, дождалась внуков, правнука Согомона. Алмаст Епремовна щедро делится своей мудростью и добрым веселым нравом со всеми. Рядом с ней и нам становится теплее и радостнее. А знаете, почему так? Да потому что бабушка Алмаст, по-армянски нэнэк (бабулечка, как зовут ее все) всегда творит добро, причем совершенно бескорыстно, просто по потребности души.
Как-то директор гойтхской школы встретил Лену Пойразян и говорит, мол, какая мама у тебя, золото-человек! Несколько лет подряд дарит подарки первоклассникам, говорит, мол, здесь ведь и мои дети учились! Ну, дочка поулыбалась для приличия, а сама в недоумении – к матери с расспросами. Оказалось, почти всю пенсию Алмаст Епремовна на Первое сентября отдает для первоклашек. И – никому из домашних об этом! «Мои деньги, сама знаю, как распорядиться, где они больше пользы принесут!».
Вот только одна такая история. И для этого, наверное, и усаживают гостей первым делом за стол – узнать друг о друге побольше, пообщаться от души.
Хлеб-соль и мацун
… А тем временем на столе уже появились миски с густым, хоть режь, мацуном (квашеное молоко, изначально слово было «мацнул» – глагол «сворачиваться», «киснуть») и жареный хлеб. Кусочки хлеба, рассказывают хозяйки, должны обжариваться до угольной корочки на сковороде без масла, чтобы слегка «горелый», как от костра, аромат оставался. Хлеб крошится в мацун – и сытное легкое угощение готово. Можно сахару добавить, а можно и так – вкусно! Ну, а кому интересно, вот рецепт этого полезного и древнего продукта: молоко заквашивают при повышенных температурах (около 37 °C) в сосуде, способном долго сохранять тепло, или укутывают емкость, чтобы температура держалась часа три – четыре. Для заквашивания используют обычно остатки от предыдущего мацуна. Для полного созревания и дальнейшего хранения мацун ставят в прохладное место, в результате чего он приобретает кисловатый вкус и желеобразную консистенцию. Мацун – это и собственно блюдо, и соус к салатам и зелени. Толму с виноградными листьями обычно едят с мацуном, в который уже добавлен чеснок. Его также очень часто используют для приготовления теста — будь это тесто для сладостей или же простого хлеба.
Воск, полотно и добрые помыслы
Все это нам понадобится для изготовления свечей в домашних условиях. А еще – парочка друзей-подруг, чтобы дело шло веселей. Все это у нас есть.
Воск почти четверть века ждал своего часа. Его привезли из Красноярска в дар от Юрия Васильевича Кузьмичева, отца-пасечника одной из подруг Елены. Ему ныне уже 90 лет.
ленты
Приготовили разрезанную на ленты, 3-4 сантиметра шириной, хлопчатобумажную ткань. Могут сгодиться марля или широкий бинт. От ширины лент зависит и толщина свечи. Мы делали все под чутким руководством Елены Пойразян и ее подруги Марины Татосян. Когда-то Маринина бабушка, Майори Ованесовна, известная целительница и хранительница древних обрядов и традиций, передала им этот рецепт.
жар и холод
На раскаленную сковороду кладем небольшой кусок воска и в нем прожариваем полоски ткани. Помешиваем, чтобы покрылись воском со всех сторон. Вынимаем, а затем каждую скручиваем, чтобы получились тугие жгуты.
Следующим этапом растапливаем на сковороде воск. Из 300 граммов получается от 150 до 200 свечек. Выливаем его в достаточно большую и неширокую емкость, например, в кувшин или в бидон. А затем вливаем в него кипяток. Он буквально шипит и брызжет из сосуда. Кипятка должно быть чуть больше воска. Не мешать! Даем пару минут отстояться и приступаем к главному процессу.
Провощенные жгутики попеременно окунаем в сосуд с горячим воском – и в другой – с холодной водой. Раза два – три. Причем, в воске долго не задерживаем, так как кончики фитилька могут раскрутиться. Даем застыть. При желании можно повторить процесс, чтобы свечи стали толще. Кстати, свечку можно сложить пополам и свить концы, а затем окунуть в воск и в воду – получается красивая витая свеча.
Есть особые приметы при изготовлении свечей. Во-первых, ни одна заготовка не должна пропасть – сколько сделали жгутиков, столько делайте и свечей. Во- вторых, если даже дарите свечи, возьмите монетку. И, в-третьих, зажженная свеча обязательно должна догореть до конца сама.
Стесуцюн, до свидания!
Первым делом мы решили проверить – правда, что эти свечи домашнего производства не гаснут на ветру? Вышли во двор, где разносил солнечные лучи по окрестностям весенний горный ветер. Зажженная свеча горела. Весело потрескивающий огонек казался ручным солнечным зайчиком. А благоухание медового воска смешивалось с запахом тающих на вершинах снегов и пробивающейся зелени.
– Хорошо как у вас! – говорим, прощаясь с гостеприимными хозяевами.
– А вы приезжайте чаще. Нам всегда есть чем поделиться, что рассказать, – говорят Елена Пойразян и Марина Татосян. – А хотите, мы вас армянскому языку будем учить? У нас в клубе армянский язык – одно из любимых занятий у взрослых и детей.
А почему бы и нет? Но пока – стесуцюн, что в переводе значит до свидания!
Казачьи корни
Подхорунжий Павел Волошин, командир дружины Туапсинского районного казачьего общества – из родовых казаков. Мать – с Дону, отец – с Кубани, и за обоими – вековые казачьи корни дедов и прадедов. В таких семьях не учат казачьему образу жизни – он впитывается с молоком матери, с хлебом, испеченным бабушкой, дедовым воспитанием хворостиной. И все-таки Волошин говорит, что просто родиться в казачьей семье, чтобы зваться настоящим казаком – мало!
Раньше землю, жалованную государем казакам за службу, называли присуд. И чем больше детей, тем больше давали земельный надел.
Вот потому-то казачьему роду и нет переводу.
Надо ж пахать, сеять, убирать урожай! Земля испокон века кормила казачьи семьи. За нее казаки стояли насмерть.
– Казаком надо родиться, казаком надо стать, казаком надо быть, – загибает пальцы подхорунжий Волошин. – И дело тут не только в обычаях, в семейном укладе, в форме. Казачество – значит работать на родной земле и защищать родную землю. Раньше землю, жалованную государем казакам за службу, называли присуд. И чем больше детей, тем больше земельный надел. Вот потому-то казачьему роду и нет переводу, чтобы пахать, сеять, убирать урожай. Земля испокон века кормила казачьи семьи. За нее казаки стояли насмерть, за нее пострадали, многие сгинули во времена искоренения казачества – слишком уж вольно и зажиточно жили. А что за этим труд до кровавого пота стоял – кто ж брал в расчет?
У Павла Волошина под расказачивание попали предки и с маминой, и с папиной стороны. Тех, что с Дону – в северный Казахстан сослали. А кубанских ждала гибель на фронтах – и в гражданскую, и в Великую Отечественную… Из всего рода Волошиных только вернулся с войны двоюродный дед Павел. В честь него и назвали и нашего героя.
От фотографа Его Высочества
На черно-белой фотографии – статная пара: казак с окладистой бородой при полном параде и его супруга, красивая какой-то суровой и завораживающей красотой. Бумага от времени пожелтела и как бы вызолотила изображение. Оба смотрят прямо в объектив. Ни тебе улыбок, ни кокетливых постановочных поз – просто смотрят вглубь Времени, прямо в глаза своим потомкам. И кажется, будто видят они и будущие «кровавые бани», когда брат на брата, сын – на отца, слышат плач казачек, овдовевших еще до замужества, чуют боль чужой земли под сапогами ссыльных казаков. И знают: неистребима суть казачества, все равно будет порох в пороховницах и не иссякнет казачья сила, возродится!
– Это – мой прапрадед Игнатий с прапрабабушкой Екатериной, – рассказывает об удивительном снимке Павел Волошин. – Он служил в Анапском казачьем полку. А фотография эта сделана была в Екатеринодаре. Личным фотографом Его Императорского Высочества, Великого Князя Михаила Александровича сделана. Он, младший сын Александра Третьего, считался наследником российского престола, пока у Николая Второго сын не родился. И согласно титулу, командовал казачьими формированиями. Так что в Екатеринодаре был частым гостем, во время одного из визитов и была сделана эта фотография.
На обороте снимка – штемпель с именем и со всеми регалиями фотографа. А за самим снимком – жизнь. Казачьего рода, который прошел через воды своего «Тихого Дона». Потомков Игнатия по мужской линии коснулся страшных раздел на «красных» и «белых» в гражданскую войну, женщины и дети пережили голод на Кубани, а правнук Павел, призванный в армию в 1944 году, отслужил 7 лет в войсках НКВД на Западной Украине. А уже праправнук, тоже Павел, отслужил в разведполку два года срочной службы, затем два года по контракту, а 23 февраля 2006 года принял Присягу, вступив в ряды Туапсинского районного казачьего общества. Так что, не иссякла казацкая сила.
На дону – воля, на Кубани – строго
– Первая посадка на коня казачонка – это большое событие, – рассказывает Павел Волошин. – Раньше в годик сажали на коня, меня в три года посадили. Усаживает в седло крестный, он же вручает и шашку, которая предварительно тупится, и с нее снимается клевец, чтобы дите не поранилось. Затем эта шашка с казачонком неразлучна. А когда казаку исполняется восемнадцать лет, клевец возвращается на место, шашка точится – пора в строй становиться. Мне вручили шашку прапрадеда Игнатия, которая свою историю с 1900 года берет.
Оба сына Павла Волошина – старший десятилетний Святослав и пятилетний Егор – уже на коня садились, да и не раз. Конечно, может, не так часто, как хотелось бы отцу.
– На каникулах я к дедам ездил – на Кубань, на хутор Анапский, к отцовым родителям, на Дон, к маминым, – вспоминает Павел Волошин. – Мать моя, Галина Васильевна родом из города Пролетарска, когда-то – станица Великокняжеская. Эти места связаны с легендарным командиром Первой Конной армии Семеном Буденным. Но сам Семен Михайлович казаком не был – пришлым был, иногородним в той станице. На Дону – мне воля была! С утра на конюшню, выпросишь коня и – на реку! А вот на Кубани – строго, в пять утра – завтрак, а затем – в огород, по хозяйству помогать. Так до самого вечера. Причем, отцова мама, бабушка Екатерина была очень верующей. Просто удивительно, как удалось ей сберечь эту веру в самый разгар социалистической атеизма. Отче наш я с четырех лет назубок знал. От бабушки Екатерины много икон осталось, некоторые мы в наш храм иконы Божией Матери Знамение в Агое отдали.
Про супругу Павел Волошин говорит, что Инна – казачка по духу. Ведь она – жена казака и мать подрастающих казаков! Ее заботами, ее молитвами и трудами держится дом, надежный тыл. А шашка… Она подруга и защитница во степи.
Воинство Христово
За веру, царя и Отечество не жалели казаки живота своего. Так повелось с давних пор. Когда надвигалось ненастье на родную землю, пускали вестового со сполохом: верховой казак с пикой, на конце которой был красный флажок, скакал по станицам. Ему и останавливаться не надо было, все понимали – на коня! За считанные часы собиралось войско.
– Казак должен уметь защищать свою землю, свою семью, свой народ, – убежден Павел Волошин. – Наши туапсинские казаки стоят на охране порядка, границы. В 2014 году мы в Крыму помогали поддерживать порядок и законность во время Референдума о присоединении полуострова. Были готовы ко всякому, но все грамотно, четко прошло, без инцидентов. С тех пор еще ни разу не побывал на полуострове – служба. Но, может, в этом году, как раз на пятилетие присоединения Крыма, удастся съездить.
– Наши казаки обязательно раз в квартал сдают нормативы физической и строевой подготовки, – рассказывает атаман Туапсинского районного казачьего общества Михаил Саморуков. – А еще выезжают на сборы в десантный полк под Новороссийском, занимаются рукопашным боем и сдают зачеты. И становятся на молитву, которую ведет настоятель храма иконы Божией Матери Знамение отец Николай, ибо не зря зовутся испокон века воинством Христовым.
Сказка – ложь, да в ней намек
А, может, и другая тайная наука есть у казаков?
– Вы про казачий Спас? – улыбается Павел Волошин. – Есть такая история. Ходят легенды о казаках-«характерниках». Они врагу умеют глаза отводить, пули и малые ядра руками на лету ловят. А были, говорят, и такие как атаман Серко – в волка могли оборачиваться. Знаете, за века правда так обрастает вымыслом и легендами, что уже и понять трудно – где правда, а где придумка. Были, конечно, казаки, которые и раны лечили, и боевым искусством в совершенстве владели, и передавалась эта наука от отца к сыну.